Трансформация.

И надо же было такому случиться, что к тому моменту, когда работа великого алхимика почти достигла своей кульминации, окончательного преумножения, проецирования гидролита софистов[121] в вещество, вызывающее Раствор – а если говорить кратко, превращение обычных металлов в золото – так вот именно в этот момент зять алхимика, некий Бахрам Аль-Бухара несся, расталкивая всех, по самаркандскому базару, да еще и по срочному делу, отмахиваясь от звавших его многочисленных друзей и кредиторов:

- Не могу! – кричал он им. – Опаздываю!

- Опаздываешь оплатить долги! – сказал Дивенди, чья кофейная тележка примостилась в нише сразу за мастерской Иванга.

- Верно! – отвечал Бахрам, остановивившись пропустить чашечку кофе. – Опаздываю, ну и ладно!

- Кхалид заставляет тебя на части рваться.

- Особенно вчера. Большой пеликан треснул во время охлаждения, и все вылилось буквально на волосок от меня - Кипрский купорос в смеси с нашатырем.

- Опасно?

- Как Боже мой! Когда брызнуло на штаны – разъело ткань, а дым был еще хуже – пришлось спасать свою жизнь!

- Ну как всегда.

- И то верно. Все легкие выкашлял, а глаза текли всю ночь. Ну точь-в-точь как с твоего кофе.

- А я для тебя его всегда из отжимок готовлю.

- А я знаю, - допивая последний глоток. – Ну так ты пойдешь завтра?

- Посмотреть, как свинец превращается в золото? А то!

Мастерская Иванга славилась своей кирпичной печью. Знакомое шипение и запах ревущего пламени, стук молота, сияние расплавленного стекла, Иванг аккуратно ворочает прут. Бахрам кивнул стеклодуву и кузнецу.

- Кхалиду нужно больше волка.

- Кхалиду всегда нужно больше волка. – Иванг продолжал проворачивать свой пузырь горячего стекла. Высокий и широкоплечий, с большим лицом, тибетец по крови и самаркандец по месту жительства, Кхалиду он приходился хорошим товарищем.

- Он хоть оплату-то прислал в этот раз?

- Конечно же нет. Попросил записать в табличку напротив его имени.

Иванг ухмыльнулся:

- Развелось у него этих табличек в последнее время.

- За все будет уплачено завтра. Он закончил семь сотен да семьдесят седьмую перегонку.

Иванг отложил работу и подошел к стене, уставленной яшиками. Он протянул Бахраму маленький кожаный мешочек, тяжелый от кусочков свинца.

- Золото в земле растет. – сказал он. – Самому Аль-Рази не удавалось вырастить его в реторте.

- Кхалид бы поспорил на этот счет. Да и жил-то Аль-Рази давным давно. У него не было той температуры, которую мы сейчас можем получить.

- Может и так. – Иванг продолжал сомневаться. – Скажи ему быть осторожным.

- Чтобы не спалить себя?

- Чтобы хан не спалил его.

- Завтра придешь посмотреть?

Иванг неохотно кивнул.

Вот и настал день демонстрации, и, как ни странно, великий Кхалид Али Абу Аль-Самарканди заметно нервинчал. Бахрам мог понять отчего это. Если баснословно богатый и могущественный хан Шайид Абдул Азиз, правитель Бухарского ханства согласится поддерживать предприятия Кхалида – все будет хорошо. Но это не тот человек которого вы хотели бы расстроить. Даже его ближайший советник, секретарь казначейства Надир Деванбеги, всеми силами старался избежать расстраивать своего повелителя. Вот например недавно Надир повелел построить в восточной части Бухары новый караван-сарай. Хана пригласили на церемонию открытия, а тот, будучи от природы слегка невнимателен, поздравил собравшихся с постройкой замечательного медресе. Вместо того чтобы поправлять повелителя, Надир предпочел переделать новое здание в медресе. Вот каким был хан Шайид Абдул Азиз, а ведь именно этому хану, а ни какому другому, Кхалид собирался демонстрировать Раствор. Словом, хватало причин для Кхалидова желудка сжиматься клубком, а Кхалидова сердца стучать часто-часто. Хоть Кхалидов голос звучал как обычно – резко, самоуверенно и нетерпеливо, Бахрам видел, что лицо алхимика было необычайно бледным.

Но ведь он же работал над проектом годы, он же изучил все алхимические труды, до которых мог дотянуться, в том числе и те, которые ему из индусского караван-сарая приносил Бахрам, например “Книгу Конца Поисков” Жалдаки, “Книгу Балансов” Джабира ибн Хайяма, а еще считавшейся утраченным “Секрет Секретов” и китайский труд “Введение в суть реальности”. Да вдобавок у Кхалида имеется несколько оборудованных мастерских, что дают возможность повторить все необходимые перегонки достаточной чистоты под очень высокими температурами, все семь сотен и семьдесят семь раз. Две недели назад он объявил, что его усилия наконец начали приносить плоды и теперь все готово для публичной демонстрации, что, разумеется, привлекло внимание самых высокопоставленных зрителей.

И вот Бахрам изо всех ног спешил к Кхалидову двору, что располагался на северной окраине Самарканда, растянувшись по берегу реки Зеравшан, которая дарила свою мощь плавильням и разнообразным мастерским. Стены комплекса были окружены горами угля, что ждал своего часа, внутри же здания плотно стояли, окружая центральный двор, заваленный цистернами и химическими ваннами. Несколько разных типов вони соединялись в один жуткий смрад, непременный атрибут рабочего места Кхалида. Он был ведущим производителем пороха и металлических изделий в ханстве, и эти предприятия давали достаточно дохода, чтобы утолять его страсть к алхимии.

Бахрам продирался сквозь беспорядок, проверяя готовность демонстрационной зоны. Длинные столы в открытых цехах были заставлены оборудованием в строгом порядке, их стены плотно завешаны инструментом. Главный атанор[122] ревел от жара.

Только вот Кхалида нигде не было. Раздувальщики мехов его не видели. Жена Бахрама, и дочь Кхалида, Исмерина, его не видела. Дом за промышленным двором казался пустым и на зов Бахрама никто не отозвался. Может Кхалид в страхе бежал?

Вдруг он объявился собственной персоной из библиотеки, единственной запертой комнаты на всем промышленном дворе.

- Ах вот ты где! – сказал Бахрам. – Ну же, отец, Аль-Рази и Мария Еврейка больше тебе не помогут. Время показать саму штуку, время демонстрации.

Кхалид испугано глянул на него, коротко кивнув.

- Я делал последние приготовления, - сказал он. Он повел Бахрама в печной сарай, где кузнечные мехи, приводимые в движение водяным колесом на реке, подавали воздух в ревущее пламя.

Хан и его свита прибыли достаточно поздно, скорее ранним вечером. Двадцать всадников в сияющих нарядах ворвались внутрь, затем пришел черед процессии верблюдов, длиной в пятьдесят животных, что покрылись пеной от быстрой езды. Хан соскочил со своего белого жеребца и пересек двор. Надир Деванбеги держался сбоку, кучка прочих придворных – сзади.

Кхалид попытался подобающим образом поприветсовать гостей, протягивая в качестве подарка одну из своих любимейших алхимических книг, но был резко прерван Шайидом Абдул Азизом.

- Показывай, – скомандовал хан, и, взяв книгу, даже не взглянул на нее.

Кхалид поклонился.

- Дистиллятор, который я использую, называется ‘пеликан’. Основным сырьем служит обожженный свинец и немного ртути. Они подверглись продолжительной дистилляции и редистилляции до тех пор пока вещество не прошло через пеликан семь сотен и еще семьдесят семь раз. Именно в этот момент лев достигает наивысшей мощи, или, говоря простым языком, в жаре атанора конденсируется золото. Ну значит мы добавляем в этот сосуд волка, закладываем в атанор и ждем час, перемешивая семь раз.

- Показывай, - хан ясно дал понять, что от подробностей он уже утомился.

Без излишней суеты Кхалид проводил их в печной сарай, а его помощники открыли толстую дверцу атанора, затем, позволив гостям осмотреть керамическую чашу, Кхалид ухватил клещи и вылил в нее серый раствор, затолкал противень в атанор и зажег сильный огонь. Воздух в печи завывал подобно мулле Шайид Абдул Азиза, а Кхалид сжимал в руке свои лучшие часы и посматривал на них. Каждые пять минут он давал знак подмастерьям и те открывали дверцу и вытаскивали противень, а Кхалид своей палочкой перемешивал светящийся оранжевым жидкий метал, делая семь кругов за раз. Затем чаша отправлялась обратно в огонь. В последние минуты процедуры единственным звуком во дворе был треск угля. Потеющие зрители, среди которых было много знакомых из города жадно следили за часами, отсчитывающими последнюю минуту часа в тишине, которой бы позавидовали бы безмолвствующие суфии или, невесело подумал Бахрам, ястребы, всматривающиеся далеко вниз.

Наконец Кхалид кивнул подмастерьям, лично открыл дверцу и вытащил противень огромными клещами, затем он перенес его на большой стол, очищенный специально для демонстрации.

- Теперь мы сливаем шлак, великий хан, и на дне можем увидеть – ох...

На дне чаши жидкость была более красной и темнее. Лопаткой Кхалид аккуратно сбил остаточный шлак и открыл дно чаши, где находилась остывающая масса жидкого золота.

- Пока оно жидкое мы можем вылить его в форму, - сказал Кхалид с тихим удовлетворением. – Кажется тут около десяти унций. Это будет примерно одна седьмая часть раствора, как и предполагалось.

Лицо Шайида Абдул Азиза сияло подобно золоту. Он повернулся к секретарю Надиру Деванбеги, который пристально смотрел на керамическую чашу.

Не выражая никаких эмоций, Надир жестом велел одному из ханских стражей подойти. Прочие стражи, стоявшие за подмастерьями алхимика, оживились. Пики все еще указывали на небо, но теперь воины были настороже.

- Дайте мне инструменты, - велел Надир главному стражу.

Три солдата помогли ему собрать все инструменты, что использовались в операции, даже огромный пеликан. Когда все это оказалось в его руках он забрал у ближайшего солдата черпак, которым Кхалид перемешивал жидкий металл. Внезапно он грохнул черпаком об стол. Звук напомнил колокольный. Надир взглянул на Шайида Абдул Азиза, что озадаченно смотрел на своего секретаря. Тот кивнул одному из стражников, затем положил черпак на стол.

- Разрубить.

Ухнула вниз тяжелая секира, и черпак оказался разрезан аккурат за чашкой. Надир взял в руки ручку и чашку черпака и изучил их. Затем он показал все хану.

- Взгляните – черенок полый. Золото было в трубке внутри ручки, и когда он помешивал, жар плавил золото, и оно вытекало в свинец в чаше. Затем, продолжая мешать, он делал так, чтобы золото спускалось на дно.

Ошарашенный Бахрам взглянул на Кхалида и понял, что это было правдой. Его тесть был бел, как полотно, и больше не потел. Мертвецы не потеют.

Хан яростно взревел, подскочил к Кхалиду и начал бить его той самой книгой, что Кхалид подарил ему. Он все бил и бил его тяжелым фолиантом, а Кхалид не сопротивлялся.

- Забрать! – крикнул Шайид Абдул Азиз солдатам. Те подхватили Кхалида за руки, поволокли по пыли, не позволяя встать на ноги, и перекинули через верблюжью спину. Спустя минуту они исчезли со двора. Осталась за собой пыль, дым, эхо и что то еще.